выставка в DO-Gallery, С.-Петербург, 2008
Сегодняшняя выставка во Frants Space Gallery неожиданно, но очень правильно совмещает две серии Марины Колдобской: давнюю и много раз выставлявшуюся "Счастливый дикарь" и новую серию живописи на холсте и разнообразных "деревяшках". Когда выставляются рядом две серии работ одного автора, отделенные друг от друга временной дистанцией, разницей в концепции, в технике, наконец, в той констелляции смыслов, из которой вырастает каждая серия, - тогда отметаются все незначимые различия, и сразу становится ясно, какая философия и какая эстетика объединяют все творчество художника и являются этого творчества источником.
У Колдобской, что бы она ни делала, неизменной эстетикой остается милый примитивизм. Милый, но не наивный, а с явной печатью интеллекта: небрежной кистью или корявым фломастером Колдобская рисует цветочки, грибочки и домики с трубой, но в этих рисунках нет ни грамма наивности: наоборот, в них громко заявляет о себе знакомство и с примитивным и аутсайдерским искусством самых разных народов, и с плакатом, и с символикой всевозможных идеологий, религий и эпох, которой Колдобская щедро уснащает работы из серии "Счастливый дикарь". В "дикарских" картонках друг на друге сидят пяти-, шести- и восьмиконечные звезды, кресты, свастики, профили Ленина и Микки Мауса. Сама художница говорит о "Счастливом дикаре" как о неком придуманном ею карго-культе: попытке племени, лишившегося собственных истории и мифологии, построить новые из того, что волны выбрасывают на берег – от обломков кораблекрушений до иностранного мусора. Серия "Счастливый дикарь" была задумана в 1990-х, когда пустившаяся в свободное плавание Россия чувствовала себя именно таким племенем: низвергнув старых богов, она упоенно лепила себе новых, заимствуя священные образы то из недобитого славянского язычества, то из пантеона MTV.
"Деревяшки" – серия гораздо более лирическая. Колдобская рисует опять же на обломках: на дверцах старых шкафов, рамах форточек, стенках тумбочек. Деревяшки с помоек обретают новую жизнь – и эта жизнь оборачивается простыми, как они сами, рисунками: рыбками, елочками, по-детски схематичными домиками с крылечком и окошком. В этих вещах, в отличие от "Счастливого дикаря", почти нет интеллектуальных намеков и фиг в кармане, они вызывают скорее умиление, чем азарт расшифровывать. Однако дверцы от тумбочек и прочий рукодельный субстрат свидетельствуют: это тоже не про домики, а про людей, это этнографическое исследование посредством искусства. Что-то производится человеком в течение жизни, что-то остается после того, как жизнь кончена: то тумбочки, то идеи. А художник не дает тумбочкам и идеям оправиться на свалку вслед за хозяевами: подбирает их, чистит, подновляет и использует в своих целях. Строит, проще говоря, собственный музей или пантеон – точно так же, как счастливый дикарь: на обломках чужой истории.
Анна Матвеева